Память преподобномученика Киприана (Нелидова).
16 июня 2017 года Святая Православная Церковь совершает память преподобномученика Киприана (Нелидова).
Накануне вечером в Благовещенском Соборе монастыря состоялось Всенощное бдение.
В день памяти святого Божественную литургию возглавил игумен монастыря – архимандрит Александр (Лукин).
ХХ век принес России в несколько раз больше святых, чем все предшествующие 900 лет существования Русской Церкви. Почти в каждом городе, каждом селе, а порой и храме, есть свои новомученики, святые, подвизавшиеся в этом месте и прославившиеся как верные воины Христовы в нелегкие годы советской власти.
Опыт новомучеников и исповедников гораздо ближе к нашей жизни, чем опыт древних святых. Почему? Конечно, мученики последнего времени, как и древние, также свидетельствовали об Истине, они такие же молитвенники и наши заступники. Но вместе с тем, эти святые, их жизнь, их исповеднический подвиг являются наиболее близким и доступным образцом для нас самих, сегодня живущих. Они для нас – некие ориентиры, маяки, помогающие не заблудиться среди бушующих волн житейского моря. Их пример, с одной стороны, показывает, что такие понятия, как искренняя любовь к ближнему, всепрощение, незлобие, нестяжательство, святость и исповедничество возможны и в современном мире. А с другой – помогает увидеть главное и второстепенное в этой бренной жизни.
Преподобномученик Киприан (в миру Константин Алексеевич Нелидов) родился в 1901 года в городе Казани в дворянской семье врача-офтальмолога. После развода родителей воспитывался у бабушки и мачехи в Нижнем Новгороде, куда переехал его отец.
Обучение в Нижегородском дворянском институте имени императора Александра II он так и не окончил в связи с начавшейся революцией. Несмотря на дворянское происхождение Константин, благодаря связям отца, который работал на тот момент в амбулатории ОГПУ, сумел поступить в 22 Советскую школу II ступени имени г. Горького.
После окончания школы он несколько лет служил в армии рядовым. Вернувшись со службы, он решает целиком посвятить себя служению Церкви. В январе 1925 года перед авторитетной Комиссией во главе с митрополитом Сергием Нижегородским (Страгородским) он с успехом выдержал экзамен по богословским наукам, «обнаружив хорошее богословское развитие». В этом же году Великим постом в Крестовоздвиженской монастыре он принимает постриг с именем Киприан.
Митрополит Сергий, совершавший чин пострижения, сказал ему следующие напутственные слова: «Как хорошо, что в монашество идет молодой человек. Мы, старики, уже не те, мы боимся всего». Благоволивший к отцу Киприану митрополит Сергий почти сразу же рукоположил его в иеромонахи. В условиях ужесточавшегося отношения государства к Церкви молодым монахам приходилось очень нелегко. Недолгое время ему довелось пробыть в стенах Крестовоздвиженского монастыря, где он служил в Казанской часовне. Затем ему пришлось переселиться с другими монахами в Благовещенский мужской монастырь, где они жили в полуподвальном помещении. На пропитание отец Киприан зарабатывал переплетом книг. Два его друга, иеромонахи Рувим и Руфин, так описывали его облик: «черные вьющиеся волосы, голубые глаза, чистый и серьезный внутренний настрой, ровный и ясный характер, добрый, отзывчивый – все это производило на окружающих самое лучшее впечатление».
В 1928 году отец Киприан был послан на служения в Казахстан. Здесь, в Казанском храме в городе Кзыл-Орда, провел он несколько лет, оберегая свою немногочисленную паству от нападок безбожников и мусульман.
В начале 1932 года митрополит Сергий (Страгородский), тогда уже заместитель Патриаршего местоблюстителя, зная о ревностном служении и юношеской еще бодрости отца Киприана, пригласил его в Москву для работы в канцелярии Священного Синода. Конечно, всем уже тогда было ясно, что работать в канцелярии митрополита Сергия опасно – где-то там затаился доносчик и методично «сливает» информацию о «неблагонадежных попах». Однако, это назначение отец Киприан принял со свойственными ему добродушием и рвением. Тогда же был назначен настоятелем храма апостола Иоанна Богослова на Бронной.
Все свое время он посвящал своей новой пастве и работе в канцелярии Синода. Не имея собственного крова, преподобномученик Киприан жил вплоть до своего ареста на квартире архитектора Виталия Ивановича Долганова, где также проживали мать архитектора Елизавета Фотиевна, его сестры Фаина и Валентина и находившийся за штатом епископ Варнава (Беляев).
15 марта 1933 года ОГПУ арестовало епископа Варнаву и иеромонаха Киприана. Как оказалось, доносчиком был один из иподиаконов митрополита Сергия, который донес о создании подпольного монастыря на квартире, где жил владыка Варнава. В этой «докладной записки» отец Киприан фигурировал как «один из самых преданных учеников епископа» и «ярый агитатор среди молодежи», сам же митрополит Сергий выступал в ней как покрыватель данного заговора. В этот же день отец Киприан был допрошен в комендатуре ОГПУ на Лубянке.
После вопросов о том, кто живет в квартире вместе с ним, кто к ним приходит в гости и о чем велись беседы, отец Киприан сказал: «Во время чаепитий были разговоры, делились впечатлениями, где кто жил и какие там условия жизни. На политические темы разговоров не было».
На следующий день после допроса он был перевезен в Бутырскую тюрьму. Через две недели отец Киприан снова был вызван на допрос, где еще раз отказался признавать себя виновным в предъявленном ему обвинении. Еще через неделю следствие было закрыто. Арестованных обвинили в создании на квартире Долгановых нелегального монастыря и в религиозном влиянии на молодежь.
В обвинительном заключении следователь написал: «Проживающий на протяжении ряда лет на нелегальном положении епископом Варнавой-Беляевым был создан на квартире тайных монашек Долгановых при их непосредственном участии тайный монастырь, куда Беляевым, иеромонахом Нелидовым и тайными монашками Долгановыми вербовалась молодежь и обрабатывалась в к-р (контрреволюционном – прим. авт.) духе. Вербуемым в монашество внушалась мысль, что при существующей советской власти молодежь развращается, необходимо спасаться от развращения, уходя в монашество для защиты религии».
10 мая 1933 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Варнаву (Беляева) и иеромонаха Киприана (Нелидова) к трем годам заключения в исправительно-трудовой лагерь в Сиблаг на Алтае, где заключенные занимались строительством Чуйского тракта. Так было закрыто еще одно дело, вошедшее в историю как «Московское дело епископа Варнавы 1933г.».
Чуйский тракт сегодня – дорога федерального значения. Сотни тысяч туристов ежегодно следуют по ней, наслаждаясь природой Горного Алтая и вовсе не подозревая, какой ценой была эта дорога проложена, чьими, порой святыми, руками она выложена. А она была выложена именно руками заключенных, многие из которых были сосланы как «политически неблагонадежные» и «служители культа». Конечно, кроме таких «неблагонадежных» здесь работали и настоящие преступники, убийцы, насильники и воры.
Большинство заключенных, в том числе и женщины, трудились на выравнивании дорожного полотна. Работали кирками, лопатами, на тележках возили грунт. От холода, голода, непосильного физического труда и болезней умирали десятки, сотни человек. Вот, именно здесь и суждено было в последний раз потрудиться отцу Киприану, здесь он нашел свою последнюю паству. Это место стало его последним земным пристанищем, последним этапом земного страдания.
Монахиня Екатерина (Чичерина), находившаяся в том же лагере, вспоминала об отце Киприане: «Всегда ровный, светлый, ясный. Сначала определили ему земляные работы, а потом назначили кладовщиком. И тут посыпались беды. За честность, неподкупность, нежелательную для окружающих, его оклеветали и отправили в штрафную командировку к самым отъявленным разбойникам и жуликам (в ущелье Коркучи). Более мрачное место трудно представить.
Среди горных хребтов бурно бежит речка Катунь, но ее не видно с той площадки, на которой расположился лагерь; только прачечная и баня стоят на краю реки, но к ним надо добираться узкой и крутой тропкой, почти вертикально сбегающей глубоко вниз по круче обрыва. Обрыв высокий, а горы так расположены, что солнце видели только те люди, которые уходили на дорожные работы за выступ горы. Сам же лагерь всегда был покрыт тенью от нее. На площадке, лишенной солнечного света, расположились два лагерных отделения: одно просто конвойное, другое — строго конвойное. Последнее было отделено частоколом, окружено вышками со «скворечником» — солдатом с ружьем. Здесь отцу Киприану многое пришлось претерпеть — его окружали грубость, распущенность и развращенность. Но он все побеждал своей кротостью. Будучи дневальным в палатке этих разнузданных людей, он им не перечил, не укорял, старался услужить, любил их, и когда вскоре умер в больнице, то один из них вспоминал о нем со слезами».
Через год чрезмерные труды подорвали его и без того слабое здоровье, и он тяжело заболел. Отец Киприан скончался 16 июня 1934 года в лагерной больнице от интероколита при явлении упадка сердечной деятельности. Смерть отца Киприана произвела большое впечатление на заключенных, даже на матерых уголовников, увидевших в нем образец истинного ученика Христова. Его тело было погребено в ущелье Коркучи в отдельной могиле. Впоследствии монахиня Екатерина (Чичерина), посетив это место, выложила на его могиле небольшой крест из камней. В 1989 года он был реабилитирован Прокуратурой СССР по 1933 году репрессий.
В августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви отец Киприан был причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в чине преподобномученика.
В 2010 году на месте трудового лагеря в Лог Тарасу был установлен памятный крест.
А еще через четыре года, в 2014 году, спустя ровно 80 лет со дня преставления иеромонаха Киприана, на том самом месте где был лагерь заключенных, впервые, по благословению епископа Горноалтайского и Чемальского Каллистрата, в походном храме, совершилась, Божественная Литургия. Так была положена традиция ежегодно 16 июня, в день памяти святого совершать Божественную Литургию на месте бывшего лагеря.
Преподобномучениче Киприане, моли Бога о нас!